Армяне

Армяне, которые рассеялись по всему миру, умели жить в разных цивилизациях и одновременно оставаться армянами. При этом они становились важными элементами тех культур, куда они сначала пришли гостями.

Характерная для современных армян сильная брахикрания появляется только в эпоху средневековья, причем и в средневековье она выражена слабее, чем в настоящее время. Что касается других так называемых арменоидных особенностей — острого лицевого профиля, едва ли не максимального по мировому масштабу выступания носа и развития переносья, то они отчетливо фиксируются и в древних сериях, что позволяет уверенно говорить о преемственности населения от эпохи к эпохе, начиная с энеолита. Внутренние миграции в разные эпохи вероятны, не исключены и инородные включения, иллюстрируемые палеоантропологическими данными с южного и восточного побережий оз. Севан, но они не меняют общей картины этой преемственности. На основании палеоантропологических данных местный генезис армянского народа прослеживается минимум до энеолитического времен

Армяне — это народ, который умеет хранить в веках и передавать из поколения в поколение святое уважение к рукописной,
а подчас и кровью написанной книге… Это огромный показатель культуры и веское свидетельство высокой любви к своим истокам.^[1]

Умственное творчество армян, вдохновляемое преимущественно учением Христа, сделавшись достоянием народа, воспитывало его на незыблемых началах этого учения, вполне соответствовавшего духу и нравам армян, их семейным и общественным порядкам, установившимся еще задолго до христианства. Стало быть, для такого народа отречение от учения Христа было равносильно отречению от собственного «я», нарушению освященных веками традиций и ниспровержению всего строя его внутренней жизни. Последствием же этого была невозможность примирения и сближения армян, после принятия ими христианства, с языческими соседями и завоевателями, перешедшими в ислам.^[2]

Бери пример с армян. Мы не ценим титулы, у нас нет ни войска, ни крепостей. Пусть аристократы нас презирают – когда они падут в прах, мы скупим их шелка и драгоценные камни за горстку бобов.

Врежа Исфахняна снарядили в Акапулько за лесом для починки корабля. Он отсутствовал около полутора суток, и ван Крюйк уже собирался посылать на выручку вооружённый отряд, но тут из Акапулькской бухты вышла баржа со всем необходимым. Вреж, беззаботно стоя на новой фок-мачте, объяснил задержку тем, что Акапулько – единственный крупный торговый порт мира, где нет ни одного армянина, и поэтому ему пришлось вести дела со всякими тупицами.